Судьба разбросала адыгов по всему миру, диаспоры есть в Турции, Сирии, Иордании, Израиле, Германии, Голландии, США и еще во многих странах. После окончания Кавказской войны народу пришлось пройти через множество испытаний, которые могли сломить его, но в итоге именно они научили нас понимать, что сила, которую несет в себе этнос, проявляется не в желании завоевывать новые земли, не в захвате политического влияния и даже не в уровне научных достижений. Сила народа - в его умении беречь свой язык, воспитывать детей в соответствии с нормами своего этикета, в способности любить свою землю, как бы далеко от нее ни пришлось жить, и ценить все хорошее, что накопили наши предки за многие века своей истории.

Закрытость Советского Союза на много лет фактически прекратила возможность общения для адыгов, проживающих на родине, с теми, кто жил в чужих странах. В течение почти 70 лет им удавалось получать лишь обрывочные сведения друг о друге. И порой память о выселенных во время и после войны соотечественниках казалась фантомной болью народа. Несмотря на то, что вещание из Советского Союза для стран Ближнего Востока существовало, лишь в 1990 году удалось наладить первые мосты для общения: к зарубежным адыгам впервые обратились на родном языке. 7 января того же года впервые вышла в эфир передача «Жьэгу пащхьэ», вещание шло на страны Ближнего Востока и Турцию, ее подготовила журналист радио Кабардино-Балкарии Раиса АФАУНОВА. Спустя много лет зарубежные адыги впервые услышали родную речь – на кабардинском языке к ним обратились Рая Афаунова и диктор Али ПШИГОТИЖЕВ: «Говорит Нальчик! Добрый вечер наши дорогие земляки, где бы вы ни жили. Сегодня вы впервые в своих домах слушаете радио Кабардино-Балкарии, и это совпало с Новым годом – пусть он будет счастливым и для вас, и для нас. Мы хотим, чтобы наши слова, дойдя до вас, сохранили ту теплоту, которая есть в наших сердцах…»

В течение пятнадцати лет эти передачи выходили еженедельно: каждое воскресенье в 21.30 по московскому времени на средних (СВ) и коротких (КВ) волнах. К адыгам, живущим в Турции, Сирии, Иордании, Израиле и многих других странах, обращалась кабардинская журналистка, рассказывая о том, что, несмотря на многолетнее молчание с обеих сторон, родина не забыла о своих соотечественниках, о том, что душа народа болит из-за этой трагической разлуки, она давала надежду на воссоединение этноса – если не географическое, то хотя бы духовное. Она говорила о тех обычаях, которые мы сохранили, о традиционной адыгской кухне, о нашей современной жизни.

Можно сказать, что эти эфиры были в какой-то степени рискованными: никто не знал точно, слушают их зарубежные адыги, понимают ли, сохранили ли они родную речь. И некоторое время обратной связи не было. Но оказалось, что ту первую передачу услышали многие: спустя месяц в редакцию пришло первое письмо, оно было из Турции от человека по имени Къып НАКЪИБ. На конверте всего три слова: «Псалъэр Налшыкщ. Радио» («Говорит Нальчик. Радио») – неудивительно, что письмо долго искало своего адресата. Накъиб написал очень теплые слова: «Мы группой мужчин из села шли медленно в мечеть на вечернюю молитву. Мимо нас пробежал мальчишка с транзистором в руках. Вдруг из приемника мы четко услышали: «Псалъэр Налшыкщ». Мы догнали мальчика, но он уже перевел волну. Сколько слез, воспоминаний, разговоров о родине было в тот вечер у нас в селе…» Постепенно передачи Раи Афауновой стали очень важной частью жизни для наших соотечественников за рубежом, об этом свидетельствовали их письма, постоянно приходившие на республиканское радио из Турции, Иордании, Сирии, США и даже из Австралии. В них люди спрашивали, исповедовались, просили найти родственников, присылали стихи, кассеты с отзывами. Как-то раз автор одного письма сказал, что в переводе с арабского «Рая» означает знамя, флаг, и это не случайно, говорил он: «Ты есть знамя нашего народа».

В 1993 году Рая Афаунова поехала в Иорданию в составе делегации женщин для знакомства с иорданской диаспорой, там ей удалось познакомиться и пообщаться с уникальными людьми. Она часто рассказывала о встрече со старой женщиной, которую ребенком увезли с Кавказа, она помнила свое село, свой родной дом и плакала, повторяя, что скучает даже по камням в реке возле их дома. Записала Афаунова интервью с Хабидат УМАР – единственной гармонисткой, которая сохранила многие старинные мелодии. Общалась с черкесской элитой Иордании – потомками тех, кто помогал строить Хашимитское Королевство.

Когда в 1990-е годы многие адыги стали возвращаться на историческую родину, часто случалось так, что они не знали здесь никого, кроме Афауновой: приезжали, поверив ее голосу, очарованные звучанием родной речи в ее устах. В те годы они часто гостили в ее доме – она старалась принять неформальное участие в судьбе каждого, кто к ней обращался, помогала обу-строиться, адаптироваться в новой среде, иногда поддерживала просто своим присутствием и улыбкой. И, несмотря на то, что Раи уже нет с нами, для многих репатриантов и представителей диаспоры именно с ее именем, ее голосом ассоциируется образ родины, мечта о возвращении.

Тот исторический эфир 7 января 1990 года Раиса Туловна Афаунова закончила словами, в которых скопилась вековая боль народа, они и сегодня не могут не вызывать слезы на глазах: «Наша сегодняшняя встреча подошла к концу, но мое сердце в эту минуту рядом с вами. У нас сейчас зимний вечер, идет снег. Этот снег покрыл равнины, леса и наши горы, но я знаю, что уже завтра или послезавтра радостно выглянет из-за туч солнце. Его лучи озарят наши вершины, и в тот момент все мои мысли тоже будут о вас: мне будет больно, что вы не видите, как утренний солнечный свет будит ото сна Эльбрус…»

Тома ТЕХАЖЕВА, "Горянка" от 17.09.2014г